Спираль обучения. 4 принципа развития детей и взрослых - Митчел Резник

Заблуждение № 4: креативности не научишься

Всякий знает, что младенцы с рождения полны любознательности. Все-то им надо потрогать, попробовать, исследовать, понять. Когда они подрастают, у них возникает желание выражать себя: говорить, петь, рисовать, строить, танцевать.

Многие думают, что лучший способ поддержать в детях творческую жилку — не мешать им идти своим путем: не надо обучать их креативности, достаточно отстраниться, и пусть их ведет природная любознательность.

Мне, в общем-то, импонирует такая точка зрения. Действительно, жесткие порядки, принятые в некоторых школах и семьях, вполне способны задушить в ребенке всякую любознательность и креативность. Согласен я и с тезисом, что креативности не обучишь, но только если речь идет о том, чтобы дать ребенку четкий набор правил и наставлений, как ему следует творить.

Однако креативность можно воспитать. Все дети от рождения наделены способностью к творческому воображению, но креативность у них не обязательно разовьется сама собой. Ее надлежит взращивать, поощрять и поддерживать. Этот процесс во многом сродни тому, как фермер или садовник заботится о саженцах, стараясь создать самые благоприятные условия, чтобы растения день ото дня крепли и расцветали. Похожим образом и вам по силам создать среду обучения, благоприятствующую развитию в ребенке креативности.

Итак, да, креативности научить можно, но только если процесс будет естественным и интерактивным. Этому, собственно, и посвящена моя книга.

Не так-то просто раскрывать и поддерживать творческое начало ребенка в школе и дома. Даже если родители полностью сознают всю ценность и значение креативности и пробуют применять стратегии, призванные поощрять и подпитывать ее, их подстерегают конфликты и необходимость искать компромиссы. Я хорошо знаю это, и потому в книге время от времени встречаются разделы, где такие ситуации подробно разобраны. В первой главе я сосредоточусь на конфликтах и компромиссах вокруг роли новых технологий в обучении детей.

Дискуссии на темы новых технологий все больше поляризуются. На одном краю располагаются те, кого я назвал бы техноэнтузиастами. Они склонны восторгаться возможностями, которые открывают практически все инновации; для таких людей чем технологии новее, тем лучше. К противоположному полюсу тяготеют так называемые техноскептики. Их в первую очередь тревожат негативные эффекты технологических новшеств. Эти люди придерживаются мнения, что детям следует больше времени отдавать традиционным игрушкам и развлечениям на свежем воздухе и меньше сидеть перед мониторами и прочими экранами.

Мне одинаково претят обе точки зрения. Позвольте мне объяснить почему — и поразмышлять о том, как можно было бы взглянуть на эти вещи под другим углом зрения.

Давайте начнем с позиции техноэнтузиастов. Цифровые технологии приобретают все более важную роль во всех отраслях культуры и экономики, и неудивительно, что многих воодушевляет идея о том, чтобы с помощью этих новшеств улучшить обучение и образование. А так как дети все больше времени проводят за играми на своих мобильных телефонах, планшетах и компьютерах, педагоги пытаются связать игру и обучение в надежде, что заинтересованность и искренняя увлеченность, с какими дети отдаются играм, благоприятно скажутся и на образовательном процессе.

Во всем этом, несомненно, просматривается логика — но есть одна проблема. Слишком часто мы видим, что разработчики учебных материалов и заданий, особо не мудрствуя, пытаются прикрыть тоненькой пленкой технологических новшеств и игровых подходов устаревшие учебные программы и архаичные педагогические методы, — и это все равно что красить подгнивший забор.

Однажды я побывал на школьном уроке. На передней стене в классе висел огромный дисплей, а на партах стояли подсоединенные к общей сети ноутбуки. Работа в классе происходила так: учитель задавал вопрос, а ученики вводили ответы со своих клавиатур. На центральном дисплее отображалось, кто ответил правильно и сколько времени потребовалось каждому ученику. Баллы присуждались в зависимости от скорости и точности ответов, и экран показывал счет каждого ученика в этом соревновании.

Программа была разработана на совесть, и учитель от души радовался тому, что в реальном времени видит упорядоченные данные о текущих результатах каждого ребенка. Не сомневаюсь, что некоторых учеников этот псевдоигровой метод очень подстегивал, но для меня столь же несомненно, что у других такой подход к проверке знаний отбивал веру в свои силы и всякое желание учиться. В подобной учебной деятельности упор делается на вопросы, позволяющие быстро дать правильный или неправильный ответ, — и это уж точно не тот тип вопросов, которым я бы уделял первостепенное внимание на школьном уроке.

Увиденное пробудило мои собственные воспоминания о временах, когда я был в четвертом классе. Наша учительница каждый понедельник рассаживала нас в разном порядке в зависимости от того, какую оценку мы получили за диктант в предыдущую пятницу. На мой взгляд, этот явно демонстрируемый еженедельный рейтинг успеваемости одинаково плохо сказывался на всех учениках — как на тех, кто гордо восседал впереди, так и на бедолагах, сосланных на последний ряд. Было очень больно видеть, что и десятилетия спустя те же педагогические методы по-прежнему живут и доминируют, разве что благодаря новым технологиям они стали еще действеннее.

Впрочем, как ни удручают меня техноэнтузиасты, техноскептики вызывают не меньшее разочарование. Сплошь и рядом эти деятели подходят к новым технологиям с совсем иной меркой, чем к проверенным. Они беспокоятся, что от детей, которые часами сидят за компьютерами, стоит ждать неприятностей — например, антисоциального поведения. Но почему-то у техноскептиков не вызывает никакого беспокойства ребенок, так же долго просиживающий за книгой. Они тревожатся, что дети, увлеченные компьютерами, недостаточно времени проводят на свежем воздухе. Но подобной жалобы не услышишь, когда речь идет о юных музыкантах, которые долгими часами совершенствуются в игре на пианино или скрипке. Нет, я не утверждаю, что все перечисленное не должно вызывать беспокойства. Я просто призываю к большей последовательности в суждениях.

Когда цифровые технологии начали проникать в жизнь детей, общественная организация под названием «Союз детства» (Alliance for Childhood) опубликовала доклад, озаглавленный «Золото дураков: критический взгляд на место компьютеров в жизни детей». Там утверждалось, что низкотехнологичные инструменты вроде цветных мелков, акварельных красок и бумаги подпитывают интеллектуальные способности детей и побуждают их свободно ориентироваться в реальном мире, напрямую взаимодействовать с ним и познавать его. С этим я соглашусь — но разве нельзя утверждать то же самое и о высокотехнологичных инструментах? Разве конструирование и программирование игрушечного робота не послужат такой же подпиткой для интеллектуальных способностей ребенка?

Люди обычно забывают, что и цветные мелки, и акварельные краски в далеком прошлом тоже воспринимались как продвинутые технологии. Но сегодня мы совсем другими глазами смотрим на них, поскольку они прочно вошли в современную культуру. Один из пионеров в области теории вычислительных систем Алан Кей любит повторять, что технологиями человек считает то, что было изобретено после его рождения. В глазах нынешнего подрастающего поколения ноутбуки и мобильные телефоны — никакие не высокотехнологичные устройства, а такие же привычные игрушки, как мелки и краски.